Глава из романа В. Долохова и В. Гурангова «Фейерверк волшебства»
Зикр Звездного Света
А теперь станцуем танец, порождающий энергию невероятной силы – суфийский зикр.
В этот раз Болеслав построил всех в три круга, чтобы сконцентрировать звуки танца в небольшом пространстве. Расхаживая внутри свободного пятачка, он дал несколько инструкций:
– Я считаю, что предыдущие танцы были подготовкой к энергетическому шквалу, который обрушивается во время зикра. Однако, чтобы принять этот шквал, тело, а главное, сознание должны быть соответствующим образом подготовлены. Подготовка тела состоит в умении максимально расслабиться (иначе вы быстро устанете, ведь зикр делается долго, минут 20-30) и восприимчивости к потокам энергии.
Сознание гибкое и свободное, иначе вы будете смотреть на происходящее, как на сборище зазомбированных сектантов, долдонящих какую-то абракадабру. Проще всего закрыться от бушующего потока хихиканьем и мыслями «дурью маются люди, чего я среди них делаю?» Отбывать номер здесь – бессмысленно. Попробуйте полностью открыться тому, что будет происходить с вами, не оценивая и не объясняя свои переживания.
Неплохо бы уметь отключать внутренний диалог, концентрироваться на своих ощущениях, особенно в области сердца, и медитировать на смысл пропеваемой фразы. Для этого я очень рекомендую танцевать с закрытыми глазами. Петь надо с силой, не горлом, а животом, диафрагмой, выдавая вибрации на всю мощь, какую вы способны.
«Зикр» в переводе с арабского – это воспоминание о своей божественной природе. Суфии считают, что, выполняя зикр, то есть делая определенные телодвижения и пропевая мантры, можно достичь особого состояния сознания, которое именуется в разных источниках просветлением, нирваной, блаженством, кайфом, приходом и так далее.
Основная мантра суфиев «Ла Иллаха Ил Алла» означает «Нет Бога, кроме Бога». Здесь есть несколько смыслов. Один из них: «Не существует ничего, кроме Бога» или «Все есть Бог».
Другой смысл: «Нет другой реальности, кроме Бога, и все теории о нем – иллюзия». Можно часами говорить много общих слов о вечности, беспредельности, свободе и бессмертии, строить изощренные теории, грузить картиной мира. А можно обойтись практически без слов, испытав прикосновение к чему-то запредельному. В зикре можно уловить дыхание Нагваля, неизвестного, того, что выходит за рамки ума и его представлений о мире.
Полненькая тетя лет пятидесяти возмущенно заявила, дождавшись паузы:
– А почему мы про аллаха должны петь? Я не хочу отдавать свою энергию мусульманскому эгрегору.
Болеслав покачал головой и усмехнулся:
– Похоже, весь этот семинар прошел мимо вас. Так и остались внутри своей пэкаэмовской ракушки. Не хотите, не пойте, это дело добровольное. Или перезагрузитесь, если без эгрегоров жизнь не мила: во время танца энергия другого эгрегора перейдет к вам. Чтобы перенаправить поток, правую туфлю надо одеть на левую ногу, и наоборот.
Дядя Миша добавил с серьезной миной:
– А под пятки положите по монете, это надежно заземлит вас и экранирует от ненужного излучения.
Тетенька покосилась на свою обувь, но переобуваться не стала. Однако лицо ее расслабилось, и она осталась в круге.
Болеслав поставил финальную точку:
– Зикр, который мы сейчас станцуем, называют зикром Звездного Света. Делайте всё, как я. Хватит слов, начали.
Выставив вперед правую ногу, Болеслав стал покачиваться вперед-назад и делать круговые движения руками, подобно гребцу в лодке, слегка дрейфуя вправо. Продолжая двигаться, он выдал метафору:
– Гребем в лодке по океану Любви. Все движения делаются сердцем, черпаем сердцем энергию.
Когда все вошли в единый ритм движений, Болеслав громко запел:
Ла Иллаха Ил Эл Аллахуу,
Ла Иллаха Ил Эл Аллахуу,
Ху Алла Ху Алла Ху Алла Ху Алла Хууу,
Ху Алла Ху Алла Ху Алла Ху Алла Хууу.
Мелодия, накатывающая волнами, действительно, была какой-то неземной красоты. Танцующие подхватили ее, и в зале грянул хор голосов. Громкость пения плавно нарастала, и в какой-то момент Вовка обнаружил, что звук идет у него откуда-то из глубины живота. Целиком отдавшись процессу и пребывая в состоянии безмыслия, Тараканов краешком сознания все же отметил, что поет не он. Через него звучала некая Сила, безличная и всемогущественная, которую он знал всегда. Вовка и не подозревал, что может петь так громко и правильно, ведь он с детства не отличался музыкальным слухом.
Очень быстро Тараканов почуял знакомый эффект – тело превратилось в сквозную трубу огромных размеров, звенящую от Потока вибраций.
В центре груди потеплело, разгорелся мягкий и приятный Огонь, гудящий ровно, будто полыхающие березовые поленья в хорошо протопленной русской печке. Пылающее сердце расширилось на весь зал, сливалось с танцующими, пульсировало в такт движениям и пению.
Болеслав умело играл энергией, то убавляя силу пения, то бросая мощность звука до максимума. Особенно завораживала перекличка мужской и женской партий, когда первые две фразы пели только мужчины, а вторые две – женщины. Когда вновь бабахнул единый хор, он зазвучал еще мощнее, чем раньше. Казалось, два полюса Силы, до того разделенные бездной, слились в аннигиляционный взрыв, заполнивший пространство.
Затем Болеслав взвинтил темп зикра, голос его загудел, как иерихонская труба. Движения танцующих стали быстрее и резче. Тараканов то проваливался в пропасть, то взлетал на головокружительную высоту, и смена эта происходила с большой частотой. В зале клубились вихри фантастической мощи. Вовка все больше пьянел от бьющей через край энергии. Он становился всеми кругами сразу, он был наблюдатель и наблюдаемое, им пели все, и он пел всеми. «Кто делал его движения и звучал его голосом? Куда исчезли пространство и время?» Эти вопросы повисли в воздухе.
Вместо Вовки был горячий столб бешеной энергии, который исчезал в бесконечности. Из того места, где должна находиться макушка, вырывалось что-то неописуемое, расплавленная дрожащая магма. Когда ощущения достигли пика, Болеслав потихоньку стал убавлять громкость и замедлил темп. Мягко притормаживая, он довел темп до тягуче-медленного и на последнем пропеве врубил полную громкость. Прозвучала долгая-долгая финальная нота, и оборвалась в гулкую тишину.
Болеслав дал достаточно времени на медитацию после зикра, и Вовка успел насладиться созерцанием Потока, гуляющего по причудливым траекториям в теле и вокруг него. Хотя наслаждаться им, да еще при полном безмолвии ума, можно было бесконечно долго.
Финалом мистерии стали объятия. Обнимались все в полной тишине, по-особому трепетно, подолгу сливаясь с каждым партнером в едином дыхании. Народ притих, ошалев от испытанного энергетического пёра, не почувствовать его было невозможно. По светящимся лицам было видно, что многие погрузились в состояние подобного кайфа впервые.
_______________
И это было на семинаре.
Что мне нравится у них. так это полное отсутствие этакого «гуру». Они делятся тем, что сами узнали. Общаются со всеми, развиваются во всех возможных направлениях, принимают все практики, не боятся ничего. И не грузят тем, что знать не хочется. Я получила то, что было интересно мне.