> Вы пишите о преодолении трудностей, а у меня нет сопереживаний
И не надо. Я ж не для этого пишу, в конце концов.
> Вы уже из другого мира. Вы пишите про мешок с карточками, а я читаю про квартиру и подвал.
Понятно. J Я пишу как есть. Вы ведь «западную» художественную литературу читаете, правда? И героям наверняка сопереживаете иногда. Потому что хотя внешние обстоятельства другие, но люди и их проблемы — похожие. Надо это только научиться видеть.
> Трудности с ребенком невозможно оценить, пока неизвестно о бабках-няньках.
Были бабки-няньки, конечно, иначе ничего сдеать было бы невозможно. Но кормилицы не было, тут я сама. J И ночью к нему вставать — кто же если не я. Ребёнок — это большая психологическая и физическая нагрузка даже при наличии помощников. Но я не для того писала, чтобы похвастаться заслугами. Если вы скажете: «А, это разве достижения! Ерунда, так любая сможет.» — говорите на здоровье, это Ваше право. Для меня это не имеет значения. Я горжусь тем периодом жизни и знаю, что много сделала.
> А по поводу нынешнего состояния, так если я вместо того, чтобы дежурить, начну петь по пол дня, то... Ну вы же умная, вы сами можете продолжите эту милицейскую цитату.
Дежурный, Ваше дело — дежурить. А не костоправством заниматься. На то скорая помощь есть. И поликлиники. J
> Экстрим — это безысходность. А у вас, так — временные трудности.
Конечно временные. И это прекрасно! Безысходность — это тоже врененное, проходящее ощущение. несмотря на это, помощь мне нужна. ПОтому что временное, оно может длиться 2 дня, а может — 20 лет.