Детство Пушкина. ч.2
Отношения в родительской семье Пушкина (взгляд соционика)


Воспитатели Пушкина

    Воспитанием юного Пушкина занимались няня Арина, затем поочередно два француза - месье Монфор и месье Русело, позже в его судьбе большое участие принял дядя - Василий Львович.
    Няня Арина Родионовна принадлежала к соционическому типу "Созидатель", с развитыми интуицией времени и деловой логикой. Несмотря на малообразованность, она тонко подмечала все детали окружающего мира, была внимательным наблюдателем за течением жизни. Родители Пушкина, верившие в приметы, побаивались Арину, так как её гадания и предсказания часто сбывались. Умела она и вести хозяйство. Работала быстро, слыла практичной, не любила суеты и суматохи. С Александром Пушкиным ее связывали отношения "полного дополнения" (дуальные). Возможно, именно поэтому великий поэт посвятил ей столько стихов. Отношения Арины с родителями Пушкина были иными: с его отцом - "миражные" (когда мысли другого воспринимаются неотчетливо, как в тумане), с его матерью - "активационные" (активаторы быстро понимают друг друга, но продолжительное общение утомляет обоих, поэтому периодически требуется "отдых" от партнера).
    Месье Монфор был графского рода. Соционически его мож о отнести к типу "Лирик", с развитое интуицией времени и этикой эмоций. Он был приятен Арине Родионовне (т.к. их социотипы связывают "родственные" отношения), с Александром Монфор находился в "полудуальных" отношениях, это очень устраивало обоих. Граф был любезен, весел и болтлив. Спал в одной комнате со своим воспитанником, много гулял с ним, рассказывал о "прекрасной Франции". Вечером играл на флейте или рисовап. С родителями Пушкина Монфора связывали значительно менее теплые отношения: с матерью - отношения "социального заказа" (Монфора, как подзаказного, она недооценивала), с отцом - отношения "полной противоположности" (в этом случае у экстраверта - Сергея Львовича - накапливалось раздражение, которое, как всегда при этом виде социоотношений, выплескивается в присутствии третьего лица). Несмотря на графский титул, Монфор был уволен, застигнутый за "игрой в дурачка" с холопом Никитой в передней (что особенно возмутило Сергея Львовича).
    Вторым французом был месье Русело. Соционически его можно отнести к типу "Инспектор", с развитыми структурной логикой и волевой сенсорикой. Он строго требовал от ученика правил арифметических и грамматических и прежде всего правильного распределения времени. Русело выводили из себя рассеянность Александра, его молчание на окрики, занятость какими - то странными мыслями, каковых "в таком возрасте не должно быть". Учитель стал следить за подопечным и нашел спрятанные под матрац собственные стихи юного Пушкина. В особенности уязвило "Инспектора", что стихи были правильные, но с "кучей ошибок по правописанию". Русело все исправил красным цветом, а сбоку начертил знак вопроса, выразив таким образом свои сомнения в уместности подобных занятий. За общим обедом учитель карикатурно зачитал сочинения Александра, Пушкин был потрясен, родители смеялись. Вдруг Александр как тигр прыгнул на француза, выхватил заветные листы и выбежал из столовой. Русело последовал за ним и вскоре родители услышали из комнаты сына крик о помощи - кричал француз. Подоспевшие отец и мать увидели, как их сын стоит с поленом в руке, в печи догорают стихи, а воспитатель "вопиет о помощи". С тех пор как Пушин сжег опозоренные французом стихи, он стал ненавидеть "месье". Отношения между их социотипами называются "ревизией". В этом случае "ревизором" выступал Русело. "Ревизор" всегда недоволен действиями "подревизного" и пытается подавить его. После инцидента гувернер просил отставки. Сергей Львович был не против (их социотипы находились в отношении "конфликта"), но Надежда Осиповна (опираясь на "деловые" отношения), предложила прибавку к жалованью, чтобы Русело остался. "Воспитание" юного поэта продолжилось.
    Большую роль в судьбе Александра сыграл его дядя Василий Львович Пушкин. Соционически его можно отнести к типу "Энтузиаст", с развитыми этикой эмоций и сенсорикой ощущений. Дядя всегда был быстр, весел, говорлив. "Тщеславился своим титулом поэта, своей родословной, своей красавицей женой". С женой позже вышел скандал и развод (из - за связи Василия Львовича "с крепостной девкой"). Самолюбие его не выдержало - Василий уехал в Париж. Оттуда присылал шутливые поэмы. Вернувшись, опять стал героем общества, рассказывая о чудесах Франции (и даже переименовал своего повара Ваську в Блэза, требуя от него только "французской кухни"). Синод определил дать супруге развод, а на Василия Львовича наложили епитимью. Как истинный "Энтузиаст" он свободно вошел в роль "невинной жертвы". Дядю с племянником Александром связывали отношения "квазитождества" (для семейной жизни достаточно благоприятные, а для совместной работы - только в случае разграничения сфер деятельности). Василия Львовича волновала судьба племянника, который в отеческом доме оказался никому не нужным, он дал слово увезти Александра в Петербург и определить на учебу. Совместная их жизнь в столице протекала так, что дядя полностью погрузился в литературную войну - вспарывал вилкой книги конкурентов. А юный Александр в это время бродил по улицам чудо - города. Василий Львович продолжал во всем следовать моде и учил этому племянника. В Петербурге старший Пушкин написал пользующуюся успехом поэму, был совершенно счастлив и даже на некоторое время забыл о цели визита. Но потом сделал все для поступления Александра в Царскосельский лицей, после чего у юного Пушкина началась совершенно другая жизнь, которую он никогда не променял бы на "родительское гнездо". Заботливый дядя незаметно присвоил себе 100 рублей, выданных доброй родственницей Александру "на дорогу и проживание". Со своим братом - Сергеем Львовичем - Василия Львовича связывали отношения "социального заказа", в которых "заказчиком" выступал Василий. А Сергея так и называли - "брат Василия", не воспринимая как самостоятельную личность. С Надеждой Осиповной у Василия "получилась полная противоположность" или отношения погашения в соционике).
    Как же отразились эти сложные влияния на развитии юного Пушкина ?
    Зеркальные отношения с матерью (несмотря на их напряженность и даже благодаря ей) позволили будущему поэту начать познание сложных этических взаимодействий и создавать альтернативные идеи.
    Деловые (с отцом) и ревизионные (с учителем Русело) - служили для управления, принуждения, контроля за исполнением, показывали Пушкину место в иерархии.
    Квазитождества (с дядей) - были полезны для работы над деловыми проектами (вспомним их "совместное" поступление в лицей), для предотвращения кризиса в экстремальной ситуации, страховки от непредвиденностей (это касается проживания с дядей в Петербурге).
    Дуальные (с Ариной Родионовной) были "островком покоя" в мире отрицательных эмоций.
    Каким же был Пушкин в детстве ? К шести годам - это тяжелый, неповоротливый, медлительный в движениях мальчик с неопределенно - сосредоточенным взглядом. При встрече с другими детьми радости не обнаруживал, был молчалив. Ронял игрушки с полным равнодушием. Часто соразмерял предметы и пространство, лежащее между ними (что ясно говорит в пользу его сенсорности - то есть склонности к изучению объективного мира). Очень часто Пушкин ронял и разбивал посуду, за что мать нещадно хлестала его по щекам; ронял также свой платок, грыз ногти (как и мать) - платок поэтому прикалывали булавкой, а руки связывали поясом. Все эти свойства в принципе мало характерны для типа "Политик", к которому относится Александр Сергеевич и могут быть объяснимы тем, что он проживал в семье "ревизора и подревизного" (таковы были отношения отца с матерью). Сын лишь защищался от их разрушительности. Когда отца не было дома, он пробирался в "запретный кабинет" - смотрел и трогал книги. Перечитал их очень быстро. С возрастом стал более подвижным - ему ничего не стоило без разбега вспрыгнуть на стол, перескочить через кресло. Лицо его было "не слишком приглядно, но с очень живыми глазами, из которых искры так и сыпались". Когда на улице Александра дразнили "арапчонком", приходил в ярость, но быстро остывал. Как считали родители, он был "зол, упрям и дик". Любил смотреть, как отец вечером собирается перед выездом в свет. Сергей Львович вертелся перед зеркалом, потом риторически удивлялся на сына - "И Вы здесь?" - и вылетал из кабинета. Иногда сын осмеливался спросить, куда едут родители, отец отвечал нехотя, цедя сквозь зубы. Мать же вообще не любила смотреть в сторону сына. Он всегда чувствовал, что некрасив и нелюбим.